5 декабря 1987 в Воронеже впервые выступил Юрий Клинских, более известный как Хой — лидер и идеолог
Почему несложная музыка с нецензурными текстами, имела и имеет столько поклонников?
В концеТак низко эстетическую планку для слушателя до него на советской эстраде никто не ставил. Его песни мог сыграть каждый, кто знал два аккорда на гитаре. Пелось в них о явлениях, понятных и пережитых множеством советских людей: свадьба, армия, теща, демобилизация.1980-х Хой попал на участок, никем еще не занятый.
Пелось о социальных бедах, личных радостях. Не без юмора, не без таланта — и с самыми грязными матами, которые только можно представить. Легализация мата, превращение его из недопустимого явления в модное — вот наибольший, как можно судить с течением времени, «вклад» Хоя.Процесс этот довершил позже «Ленинград».
Но в песнях «Сектора» не было другой пошлости: надуманной банальщины, которой полнились репертуары сотенвокально-инструментальных ансамблей. Творчество Хоя была максимально реалистичным и приближенным к правде жизни — как кусок навоза.
Были у него и мистические альбомы, навеянные русскими народными сказками и американскими хоррорами. Но даже
Клинских иногда связывал свои тексты с музыкой Queen или Red Hot Chili Peppers. К тому же, когда «Сектор» попытался двинуться в направлении «серьезной музыки», то достиг определенных успехов. Однако слушатели требовали матных припевок.
После смерти Клинских в 2000 году, группа несколько раз пытались восстановить — безуспешно, но сам случай для русской
«Популярность этой группы связано только с тем, что в те времена не было Шнурова,— полагает писатель Адам Глобус. — На самом деле, „Сектор Газа“ это вторичная команда. Для русского
Критики называли «Сектор» современным фольклором, стиль определяли как «калхозный панк». Хой и не отрицал. В жизни старался соответствовать сценическому образу.
Как то, во время приезда в Минск в серединеБелорусский панк Александр Куллинкович, также приглашенный в студию, тихо офигел вместе со всей аудиторией.1990-х , вток-шоу на БТ он сказал, что «тот, кто не кололся и не болел трипером — не мужик».





