Игорь Бузовский, первый секретарь ЦК БРСМ, заявил, что белорусская молодежь дружно поддерживает систему государственного распределения выпускников учебных заведений. Мол, время отменить его, не наступило. Но раньше, чем наступит, возможен и вариант распределения по желанию…
Заявлению этому две недели. Моему личному распределению 51 год.
Получается, что за полвека ничего в государстве не изменилось. Не изменилось даже то, что активное членство в комсомоле, а теперь в БРСМ, давало и дает определенные возможности устроиться в жизни по собственному желанию.
Правда, желания и возможности разные. Раньше — кому Минск, кому Москва, кому полесская деревня. Сегодня — кому чернобыльская деревня, кому Париж. Минск — это так, по дороге…
Полвека назад, если ты драл глотку на комсомольских подмостках или рвал на груди советско-патриотическую рубашку, Минск, ну а потом и Москва, были гарантированы — то ли через «органы», то ли через партийно-партизанские связи, а то через «органы» и связи вкупе.
Или через дочерей влиятельных лиц.
«Вот увидите, на этой белой шубе женюсь!» — объявил знакомый первокурсник с журфака, впервые увидев ее издалека.
Как сегодня, перед глазами пронизывающий декабрьский туман, клубится в свете желтых фонарей… «Белая шуба» переходит улицу, прямо к дому, где живут знаменитые ученые. Я знаю «белую шубу», дочь академика, мы дружим… «Валера, — смеюсь, — она выходит замуж за моего друга, уже кольца куплены…» Валера, который приехал откуда-то из российской провинции и ходит в выцветшей гимнастерке, молча улыбается, даже познакомить не просит…
То, что казалось шуткой, сбылось сразу после Нового года.
Накануне каким-то образом он оказался в одном с ней самолете на пути в Ригу… Такое вот распределение по собственному желанию. Ну, а какая из «районок» не дождалась «молодого специалиста», гадать не приходится…
Впрочем, классический сюжет. Кстати, и для остального мира, где молодежи незнакома система государственного принуждения. Одно лишь отличие: наше государство играет в свою игру, жизнь — в свою.
А те, кто не драл горло, не рвал рубаху и не заигрывал с «белыми шубами», собрались весенним вечером 1963 года в комнатке студенческого общежития на Димитрова (того, что недавно снесли с проспекта Победителей), разостлали на полу карту Беларуси, расставили на «своих» деревнях по стопке…
Между тем, ошибется тот, кто сочтет, что таким образом праздновалось государственное принуждение и оплакивались несбывшиеся мечты. Почти все, кто уезжал тогда учительствовать в село, отметились во время учебы упорной, а кто-то и талантливой научной работой, многих научные руководители тащили в аспирантуру … Нет, в тех стопках на карте Беларуси было что-то другое.
Того «настоя» сегодня нет.
А вот в таинственные лабиринты государственного распределения попал спустя год работы учителем, когда мне предложили место в «Чырвонай змене», и я вернулся в родной город. Конечно, изменил…
Работа не пошла. Одно дело — писать в газету, совсем другое — в газете работать.
Ко всему — знать газетную технологию, которую на истфаке не преподавали. Спустя два месяца Жора Клебанов, может кто-то и помнит известного в то время журналиста, вытащил откуда-то из недр огромного письменного стола гору пожелтевших папок и бросил на потертую столешницу: «Здесь письма читателей за двенадцать лет. Надо ответить». Чуть ли не до потолка поднялся столб едкой пыли, и я понял — надо уходить.
Иду в облоно: хочу вернуться в деревню. Ответ — нет вакансий.
Иду в Министерство образования: хочу вернуться в деревню. Ответ — нет вакансий.
Написал почему-то в Калугу: в любую деревню поеду. Собственно говоря, знаю почему — Солженицын, «Матрёнин двор»… Ответ — не нуждаемся.
По всему СССР, не только по всей Беларуси, стоял стон: не хватает сельских учителей!
Действительно не хватало. Но для тех, кто работал, была чуть ли не единственная возможность повысить зарплаты. Да я сам преподавал, не поверите, пять предметов!
…Нынешняя работа учителя на селе — отдельная больная тема. Искать в короткой заметке ответы, почему власть и ее «боевой отряд» так заинтересованы в сохранении этого отупевшего инструмента закрепощения, также не приходится — они давно найдены. Одно напомню: БРСМу очень хочется и дальше существовать за государственные деньги.
Те бы деньги — да учителям. Да на поддержку других общественных молодежных структур. Но нет: «подайте вечно молодым».
И подают. И не только из бюджета. Сам видел в парикмахерских объявления о скидках для членов БРСМ.
Не знаю, сохранились ли те скидки до сих пор, стричься в парикмахерских для молодежи мне уже без надобности. Но знаю, что другую молодежь, например, из «Молодого фронта», время от времени распределяют по другим парикмахерским. Тем, где вообще стригут бесплатно.
Без учета желания.
