Бывает так, что молодые и успешные люди бросают прибыльную работу и в ущерб материальным благам начинают заниматься тем, к чему лежит душа. К ним можно отнести и 26-летнего Алексея Полуяна из Барановичей. Парень окончил БГУИР, работал в известной крупной IT-компании, но решил кардинально изменить свою жизнь.
Теперь Алексей — студент последних курсов института кино и телевидения в Высшей школе искусств Касселя (земля Гессен в Германии), успешно снимает короткометражное и документальное кино и уже успел стать участником международных кинофестивалей.
Алексей рассказал «Нашей Ниве» о том, как складывалась его жизнь, о работе со знаменитым немецким актером Гансом Хиршмюллером и перспективах белорусского кино.
Алексей Полуян был программистом и бросил все ради кино.
НН: Алексей, Вы были студентом БГУИР, работали в крупной IT-компании, и у Вас был пристойная для Беларуси зарплата. Что Вас заставило так кардинально изменить сферу деятельности?
АП: Чем-то моя история схожа с историей моего земляка, выдающегося кинорежиссера Сергея Лозницы (он тоже родился в Барановичах). Лозница окончил Киевский политехнический институт по специальности «инженер-математик» и даже несколько лет работал научным сотрудником в Институте кибернетики. Но спустя несколько лет окончательно понял, что то, чем он занимается — не его. Вот и со мной было так же. Но я ни в коем случае не хочу проводить какие-то иные параллели между мною и Сергеем Лозницей.
Честно говоря, я точно не знал, чем хотел заниматься: колебался между театром и кино. Но никак не видел себя в работе за компьютером, какой бы прибыльной эта работа ни была.
Еще будучи в Минске я записался в немецкоязычную любительскую театральную группу. Было тяжело, языка немецкого тогда я почти не знал. Потом были небольшие гастроли в Берлине. Именно там я окончательно решил, чем буду заниматься в жизни.
Сначала я планировал поступить в Потсдамскую киноакадемию. Но в конце концов совершенно внезапно я получил место в институте кино и телевидения в Академии искусств Касселя. И я очень счастлив, потому оказался в правильное время в правильном месте.
Оказалось, что институтом руководит Яна Друзь — выдающаяся украинская актриса, режиссер и сценарист. Человек с огромным опытом и пониманием кино. Это представитель «старой школы» советского кино в лучшем смысле этого слова. Фильмы Яны Друзь и ее мужа Давида Сафаряна хранятся в самом главном в мире музее киноискусства «Cinémathèque française». Тогда я понял, что имеют в виду японцы, когда говорят: «Ученик ищет не школу, а мастера!» Я передумал поступать в Потсдам и приложил все усилия как можно поскорее стать студентом Яны Друзь.
Первый год я делал портфолио. Нужно было предоставить три фильма, один сценарий и раскадровку. Всего было около 260—270 кандидатов, из которых в итоге отобрали 30 человек. И пятерых из них — на отделение кино. Остальные пошли на другие направления (фото, мультфильмы, графика).
Я попал в группу, в которой были люди из разных стран и культур, с абсолютно разным жизненным опытом. Это люди из Грузии, Ирана, Афганистана, России… Мы творим вместе, учимся друг у друга. Между нами существует, благодаря установкам нашего профессора, один из самых главных законов искусства: мы никогда не критикуем, мы можем только предложить свою идею.
Здесь не существует никакого разделения студент-нестудент. Мы работаем и снимаем вместе с бывшими студентами, которые уже работают на «рынке» кино, конкуренция на котором сумасшедшая. Поэтому мы многому учимся у наших более опытных друзей.
Некоторые думают, что режиссеры очень богатые люди, но это вовсе не так. В режиссуру идут не ради денег. Из всех режиссеров в мире, может, лишь несколько процентов составляют люди, у которых есть большие деньги, но и они в основном представляют коммерческое кино. Поэтому и конкуренция среди режиссеров за получение ресурсов колоссальная. Но еще ни один режиссер с голоду не умер!
Все мои фильмы я снимал за собственные деньги. Приходится трудиться вечерами и ночами. Как видите, не все так просто.
НН: Вы рисуете почти апокалиптическую картину. Что же Вас тогда вдохновляет этим заниматься?
АП: На самом деле, это и полезно. Прессинг и трудности очень помогают в творчестве.
А больше всего вдохновляет, когда ты снимаешь, стоишь на съемочной площадке, оглядываешься, а за спиной у тебя, ради твоей идеи, стоит большое число людей — и ты осознаешь ответственность перед ними.
Кино — это командное искусство. Фильм никогда не снимает один человек. Поэтому каждого в твоей команде необходимо заинтересовать, сделать одержимым твоей идеей. Нужно быть хорошим психологом, чтобы все участники съемочного процесса чувствовали себя комфортно.
Мэтр кино Федерико Феллини в свое время перед съемками подходил почти к каждому из сотни человек в его съемочной группе: к осветителям, операторам, декораторам… Он их мотивировал, шутил, интересовался их делами. Он управлял атмосферой на съемочной площадке. Феллини даже подходил к водителю, который занимался перевозкой актеров, поскольку понимал, что если водитель будет не в духе, его настроение передастся актерам и с ними будет сложнее работать.
И так должен вести себя каждый режиссер, ибо режиссер есть психолог. Посмотрите «Американскую ночь» Франсуа Трюффо. Вы поймете, о чем я вам говорю и как должен работать этот механизм. Все это неимоверно тяжело, но вместе с тем и воодушевляет.
Режиссер — это, как говорит мой мастер, работа только для взрослых! Человек, который пришел в режиссуру, должен быть честным с самим собой. Он должен каждое утро задавать себе вопрос: что такое кино для меня? Зачем я снимаю новый фильм? Должен ли человек вообще смотреть его?
Профессия режиссера — непрерывный поиск ответа на главный вопрос искусства: как устроен наш мир? И именно это личное видение должно быть новым! От твоего нестандартного видения зависит качество того фильма, который ты снимаешь, та мысль, которую ты передаешь зрителям. В фильме должно быть открытие для зрителя — тогда ты имеешь право снимать фильм. На этом строится кино Тарковского, Параджанова, Кесьлевского, Бергмана, Годара… Я могу перечислять имена этого кинематографического олимпа долго.
Не следует играть в кино — надо снимать кино, а это непрерывная работа. Посмотрите на Фассбиндера — человек сгорел от своей страсти к киноискусству. 44 фильма за 16 лет! Ему было что сказать зрителям. Мой актер Ганс Хиршмюллер, сыгравший главную роль в его фильме «Торговец четырех времен года», рассказывал мне, как они снимали. Почти весь фильм был снят с первого дубля. Вы можете себе представить интенсивность работы актеров и Фассбиндера на съемочной площадке? Знаете, почему так было? Фассбиндер знал, чего он хотел от актеров, и актеры понимали, что нужно режиссеру. Хиршмюллер после этого фильма получил приз как лучший актер Германии 1972 года.
НН: Сколько лент вы уже сняли?
АП: Как режиссер, я снял 5 короткометражных фильмов, среди которых две документальные ленты. В нашей фильм-группе NUR FILM Group я снимал четыре художественных короткометражных фильма как оператор, в двух являлся звукооператором, осветителем, 4 фильма я продюсировал и т.д. Всего в разных ролях я участвовал в съемках примерно 20 фильмов за последние четыре года.
Весной этого года я снимал в Касселе фильм «Конец спокойствию» по книге Вишневского «Одиночество в сети». Это фильм про молодого парня Якуба, который влюбился в девушку Наталью, с которой ему довелось столкнуться в столовой. После длительных поисков он находит ее и узнает, что она глухонемая. Лента о том, как люди способны найти общий язык без слов. Фильм почти готов, осталось только дописать музыку.
Сейчас я начал работу над сценарием новой ленты. Это будет мой первый художественный фильм, который я буду снимать в на родине, с белорусскими актерами уже в следующем году.
Если все удастся, это будет белорусско-немецкая совместная продукция. Техническая команда частично будет немецкой. Мне также повезло, что я буду сотрудничать с одним из самых сильных молодых писателей Беларуси. Помимо всего, история основана на личном опыте моего отца. Он у меня, как и мама, копилка историй.
Ну а самым первым моим фильмом была лента «София». Фактически это фильм-наблюдение за моей племянницей. Идея очень проста: показать, как маленький ребенок управляет и манипулирует всей семьей. После «Софии» было несколько студенческих работ.
Фильм «Возвращение»
Ну а потом был фильм «Возвращение», который в ноябре будет показан в рамках основного конкурса на Тегеранском международном кинофестивале короткометражного кино. Здесь мне посчастливилось поработать с большим актером Хансом Хиршмюллером. Я рискнул,отослал ему по почте свой сценарий и даже не надеялся, что он ответит. Но уже на следующий день Хиршмюллер мне позвонил и сообщил, что готов сниматься.
Выдающийся немецкий актер Ханс Хиршмюллер в фильме Алексея Полуяна «Возвращение».
НН: Трудно ли было работать со столь известным мастером?
АП: С одной стороны, Хиршмюллер, несмотря на свой статус, общался со мной на равных. С другой стороны, работая с такими зрелыми и опытными актерами, надо быть начеку. Иногда такие актеры-мастера лукавят и работают не в полную силу. Задача режиссера — заметить это и найти способ выжать из актера еще больше, даже если это и мастер с большой буквы.
Алексей Полуян (слева) с немецким актером Хансом Хиршмюллером.
Когда мы работали с Хиршмюллером, мне казалось, что он работает на 100%. Но теперь, когда у меня больше опыта, я понимаю, что я бы мог больше вытянуть из него. Но это хорошо, в Касселе я полюбил делать и ошибки. Потому что лишь на своих ошибках мы учимся.
Фильм «Возвращение» о том, что никогда не поздно вернуться домой. Я ощущал определенную связь с этой историей: мой отецвырос в интернате, а я не знал, что у меня есть дед. Однажды мы приехали на Рождество в гости к тете, и я увидел какого-то старика в доме. Я был еще совсем мал и не понимал, кто это. И только потом отец мне сказал, что это был мой дед. Спустя месяц после той встречи он умер.
Близка была та история и Хиршмюллеру. Он более 10 лет не разговаривал со своим старшим сыном. Поэтому у нас и сложился хороший тандем, мы хорошо понимали друг друга.
НН: А что можете рассказать о вашем последнем фильме?
АП: Лента «Край женщин» — это фильм о судьбах четырех пожилых женщин из деревни Любейки Ляховичского района Брестской области.
Этот фильм примечателен тем, что он первый, который я снимал в Беларуси, на малой родине моей бабушки. Деревня Любейки почти вымерла, в ней остались только пожилые женщины, которые уже давно похоронили своих мужиков, а некоторые и детей. У них огромный жизненный опыт. Еще детьми они узнали, что такое война, пережили сталинские времена. Свою жизнь они строили, теряли и вновь строили… Знаете, им было что сказать. И мне повезло, что они открыли мне свои сердца. Получилась насыщенная мудростью исповедь о прожитой жизни. Эти женщины стали для меня родными за время работы над фильмом.
Премьера состоялась в кинотеатре в Касселе. После показа фильма ко мне подходили немецкие зрители, они были потрясены. Одна немецкая женщина как бы увидела в этих бабушках свою мать. Немцы понимали их истории, их жизненный опыт и их проблемы. Каждый нашел в этих историях что-то свое. В этом и заключается магия кино! Вне зависимости от культуры и языка люди чувствуют тему, конфликты, боль и находят самих себя в героях фильма.
Героини документального фильма Алексея Полуяна «Край женщин»
После премьеры в Касселе я организовал небольшой показ фильма в Любейках, чтобы героини могли его увидеть. Это была самая важная для меня премьера. Были и слезы, и смех. К сожалению, до показа не дожила одна из женщин. Самая солнечная фигура фильма Денищик Людмила Михайловна (бабушка Милка) умерла как раз за две недели до премьеры.
НН: Что планируете делать дальше, после того как завершите обучение?
АП: Много планов. Хотелось бы попытаться построить этакий мост между Минском и Берлином, то есть снимать в Беларуси художественное и документальное кино с моей командой из Германии.
НН: Звучит амбициозно, но ситуация в нашем кино не слишком благополучная.
АП: Да. К сожалению, молодые фильммейкеры у нас работают в одиночку. Нет центров, вокруг которых можно было бы объединяться. А это самое существенное и необходимое в кинематографе. Но я наблюдаю, как растет новая большая волна изголодавшийся по киноискусству молодежи. У нас достаточно молодых талантов, и я вижу их усилия. Это уже большое дело.
НН: Но для этого нужны большие деньги. Одно дело — богатые страны Западной Европы, а другое — Беларусь…
АП: Нет, это не совсем так. Конечно, в Западной Европе существует много разных фондов, где можно найти средства, но и конкуренция там велика.
Давайте обратимся к опыту Грузии. В маленькой стране, с численностью населения 4,5 млн, создали государственное объединение, которое поддерживает молодых режиссеров и даже устраивает их на работу в обычные школы, чтобы они преподавали детям. Поэтому грузинское кино ежегодно представляет премьеры на Берлинале и других фестивалях А-класса. Годовой бюджет этого центра — два-три млн долларов. Никогда не поверю в то, что в нашем государстве нет таких денег. Я думаю, что подобное творческое объединение, как в Грузии, можно было бы создать и у нас, вместо того чтобы вкладывать деньги в сомнительные проекты.
Но наиболее существенная проблема Беларуси — здесь катастрофически нехватает кинофестивалей короткометражных фильмов. То, что у нас есть «Лістапад», — хорошо. Но этого мало.
Должны быть и фестивали для молодых режиссеров со всего света, которые еще не начали снимать полнометражное кино. Есть два пути развития для любого фестиваля: приглашать фильмы, которые были показаны повсюду, — в этом случае ты зарабатываешь на билетах и не более. Но есть и второй путь — открывать режиссеров. Это когда ты, рискуя, ищешь молодых талантов. Так построен Tampere Film Festival, так начинался кинофестиваль в Сlermont-Ferrand, кинофестиваль в Оберхаузене и ряд других фестивалей авторского кино.
Но давайте начнем с первого шага. Давайте объединяться!
