Фото: личный архив
С самого начала была вера в победу
Ярослав говорит, что еще за неделю до начала войны получал предложения от европейских и американских коллег переехать в безопасные страны. По его словам, его предупреждали, что в случае наступления российской армии и захвата Киева он, как противник путинского и лукашенковского режимов, может быть попросту уничтожен.
«Последний раз мне предлагали уехать из Украины за день до начала войны. Даже несмотря на наличие у меня трудности с посещением ЕС, приглашавшая меня сторона была готова решить эти вопросы, но я принял решение остаться в Киеве».
Ярослав Романчук не стал покидать Киев и после начала активных боевых действий.
«По ряду причин я не хотел отсюда уезжать. Мне хотелось морально и психологически поддержать моих коллег и друзей, которые оставались здесь. Мне было важно оставаться на месте, чтобы у меня была возможность применить свои знания и опыт. Кроме того, побег из Киева — это перемещение непонятно куда, а у меня все еще свежи воспоминания о моем бегстве из Беларуси.
Переживать все это снова совсем не хотелось, поэтому, взвесив все за и против, я решил остаться. Режим каких-то временных убежищ и ограничений казался мне более приемлемым, чем очередной переезд. К тому же у меня с самого начала была вера в победу. Глядя на ситуацию через 41 день от начала войны, я понял, что сделал правильный выбор. Хорошо, что остался, иначе я не смог бы сделать столько всего полезного для Украины и для свободы в целом», — признается Романчук.
24 февраля должен был выступать с презентацией
Экономист вспоминает, что 23 февраля он встречался с друзьями и коллегами, а на 24-е у него была запланирована презентация программы удвоения ВВП «Украина — новый Запад».
«Утром я вышел из дома, чтобы направиться в наш офис на Парковой. На тот момент из необычного на улицах были разве что огромные пробки. Конечно, уже знал, что началась война, но не думал, что это будет в таких масштабах. Пообщался с друзьями, они сказали бежать домой.
О возможном нападении говорили уже не один месяц, но практически никто не принимал это всерьез. Никто просто не мог поверить, что такое возможно. Так, после признания Россией так называемых «Л/ДНР» пришло определенное понимание, что возможна эскалация конфликта на Донбассе, но чтобы напали на Киев и другие города — об этом никто не мог подумать».
В Киеве Ярослав живет на левом берегу Днепра. В этой части украинской столицы было относительно спокойно. В его районе не было разрушений домов. До ближайшей станции метро 20 минут пешком, поэтому в самые опасные моменты Романчуку приходилось прятаться в подвале.
«В нашем доме пропало отопление, в таком режиме мы прожили две недели. Потом тепло в дом вернулось. Проблем со светом, горячим и холодным водоснабжением за весь период войны не было. Также не было перебоев со связью. Еще одной проблемой стала блокировка карточек граждан России и Беларуси. От этого меня не спасло ни права на труд, ни наличие ВНЖ. Какое-то время пришлось занимать деньги», — вспоминает экономист.
Ярослав говорит, что от осознания того, что Беларусь фактически стала суагрессором, было мерзко и больно.
«С другой стороны, это послужило еще большей мотивацией оставаться в Украине, помогать ей и доказывать всем, что есть Лукашенко, которого на тот момент поддерживало не более 20-25% граждан, а есть белорусский народ, который не поддерживает войну и уже 27 лет находится под властью жесткой диктатуры».
Изменения отношения к себе Ярослав Романчук не почувствовал.
«Я являюсь частью украинского дискурса, у меня есть колонки на «Цензоре», «Новом времени». Моя позиция ясна и открыта. Все понимают, что мы вместе боремся против Путина и Лукашенко.
Что касается отношения украинцев в целом, то уже где-то через две недели после начала войны народ начал хорошо осознавать, что есть белорусы, которые против войны, а есть режимы Путина и Лукашенко», — считает он.
Не заметил экономист и какой-либо вражды в отношении русскоязычных людей и языка в целом.
«Значительная часть киевлян говорила и продолжает говорить на русском. Каких-либо проблем на языковой почве не было и нет. Сейчас легко встретить людей с оружием, охраняющих город, говорящих при этом по-русски. Уже во время войны я выступал на заседании Комитета Верховной рады по экономической политике. Часто делаю презентации на украинском, но говорю на русском. Это ни у кого не вызывает вопросов», — отметил Романчук.
Город начинает оживать
Что касается бытовых вопросов, то, по наблюдениям экономиста, город начинает оживать.
«Если первые две недели улицы были достаточно безлюдны и некоторые водители уже успели привыкнуть ездить, не смотря на сигнал светофора, то в последние недели полторы город стал частично возвращаться к нормальной жизни. Начали открываться маленькие магазины, кафе. Расширяется выбор продуктов. На минувших выходных была хорошая погода, в парках и на улицах было многолюдно, хотя мэр Киева Виталий Кличко говорил, что это опасно. Но люди все равно пытаются хоть как-то возвращаться к нормальной жизни, насколько это возможно.
Частично функционирует общественный транспорт, метро по-прежнему не работает в полном объеме. В городе много блокпостов и окопов», — делится впечатлениями наш собеседник.
Читайте также:
New York Times: Спутниковые снимки полностью опровергают версию России, что убийства в Буче происходили после ухода ее войск
Медведев: Туда ей и дорога, такой Украине! Наукой будет не только нынешняя спецоперация
