Российская «Новая газета» опубликовала рассказ Егора Дудникова о том, как его задерживали.
«Меня задержали 4 мая 2021 года жестко. Успеть убежать не было сил. Их было много — я один. Я сразу понял, «что к чему»: работал ГУБОП, не жалея рук, — били ногами и руками при задержании.
Кричали: «Мразь, добегался?» У меня все в глазах потемнело… Были и сотрудники КГБ. Они вели себя интеллигентно в отличие от ГУБОПа — общались и снимали на видео…
Последствиями задержания стали синяки и расколотый зуб. Мне сказали, что я призывал людей к насилию в отношении сотрудников правоохранительных органов. Также то, что я озвучивал видеоролики, которые в последующем размещались на ютуб-канале Ботогсб/партизанскийбот.
После задержания меня повели домой, там был обыск. Завели в съемную квартиру, дед, у которого я снимал ее, спал. Меня два раза ударили ногой в область груди и после этого завели понятых. Начался обыск. Изъяли мою аппаратуру, два телефона, три личных дневника, документы, карту и 60 белорусских рублей.
Потом надели мешок на голову и повели. Я был в панике, меня подташнивало, но при этом истерики не было.
Когда «шмонали», посадили на колени, сказали молчать. Но я изредка говорил с дедом и посматривал на кошку Аэлиту. Я понимал, что возможно ее больше не увижу,и прощался с ней. После обыска опять мешок на голову — и повели к автомобилю.
В машине закинули на заднее сиденье, руки были постоянно в наручниках. Сказали, что поедут закапывать меня. «Сажать картошку» — так пошутил один из них. Говорили, чтобы я сказал то, что им нужно на камеру, и тогда, возможно, меня депортируют домой.
Меня били, так как я вину не признавал. Били жестко. Правда, спустя уже почти месяц синяков совсем не осталось.
Мешок был неплотный, и я увидел, что меня везут к зданию КГБ в Минске. Завели в кабинет на третьем этаже, посадили на стул, руки плотнее передавили наручниками, из-за чего я вскрикнул. Сняли мешок и сказали, что если я буду выделываться, то повезут в отделение ОМОНа, и тогда мне припомнят все мои слова (в озвученных роликах). Я сильно испугался, ведь знаю, что делал ОМОН в августе 2020 года.
После этого в час ночи начался видеодопрос без адвоката, где мне дали текст, который я зачитал… На камеру меня расспрашивали про деятельность, я боялся и говорил то, что им нужно. Они принесли гирю 32 кг и поставили возле меня.
После этого стали спрашивать, какое я имею отношение к Ольге Карач и Игорю Макару. Я был жутко напуган, все делал беспрекословно. После допроса с видеокамерой с меня сняли наручники, дали попить и принесли сумку с едой (меня задержали как раз, когда я шел из магазина с пакетом).
После этого до утра мы сидели и общались с чекистами «по душам». От страха у меня кружилась голова. Я их уже стал воспринимать как товарищей, потому что они стали мне сочувствовать, предлагать покурить или попить чая с шоколадкой.
Они потребовали дать доступ к телефонам, к своим аккаунтам в соцсетях и телеграме. Я подчинялся, вспоминая весомые удары ногами в грудь за отказ. Потом мне разрешили поспать на стуле. Я прислонился к холодному сейфу и подремал. Пока я спал, охранники постоянно менялись. Видимо, им требовался отдых в более комфортных условиях.
Около 11 утра мне принесли листы бумаги, ручку и сказали писать явку с повинной. Чекисты фактически заставили меня написать явку. Сказали, что если не напишу, то меня признают террористом и сгноят в тюрьме, я не увижу маму, свою девушку. А если напишу, то депортируют в Россию, и я все забуду как страшный сон.
Спрашивали, видел ли я Дениса Хофмана, Ольгу Карач, Игоря Макара и других администраторов телеграм-канала «ОГСБ», чтобы завербовать меня. Когда узнали, что я их не видел, расстроились.
В явке я написал, что якобы призывал к насильственным действиям, прямому физическому контакту с правоохранительными органами, также написал про мое участие в ботах телеграм-канала «ОГСБ» (общался с людьми, отвечал на вопросы). Указал, что с Карач один раз связывался, с Макаром не связывался ни разу. После этого я просил дать доступ к телефону, чтобы позвонить матери и девушке.
Они говорили, если я не буду идти на контакт, приедут к моей девушке, и мало ей не покажется.
Потом сказали мне, что я поеду в апартаменты с двумя сотрудниками. Если буду вести себя хорошо, то разговор продолжится. За мной пришли два сотрудника, надели мешок на голову, закинули в автомобиль, и мы поехали. Мы доехали достаточно быстро, и как позже я увидел, меня разместили в двухкомнатной квартире с видом на памятник Якуба Коласа. Там меня заселили в одну комнату, а сотрудники находились в другой комнате. Наручники с меня сняли, и я смог покушать. В 23.00 мне сказали «отбой».
Когда я лег, то услышал звук передернутого затвора пистолета. Я жутко испугался и вжался в диван. Но за мной никто не приходил. Спустя время попытался сходить в туалет, однако дверь снаружи была заперта. После этого я отрубился.
Утром меня разбудили и сказали собираться. Надели опять мешок на голову и отвезли, как оказалось позже, в здание КГБ. Завели в кабинет, посадили на стул и сказали заново писать явку с повинной. Видимо, за это время изучили мой мобильный телефон, и у них появились дополнительные вопросы. После этого сказали, что придется посидеть в «американке», так как я «сдал» Дениса Хофмана (Хромова, гражданина Германии, причастного к террористической деятельности в Беларуси. — Прим. «НН»), его личные данные нашли у меня в телефоне).
После этого опять надели мешок на голову и повели к следователю, который сказал, что я подозреваюсь в организации групповых действий, грубо нарушающих общественный порядок в городе Минске, и еще я нарушил режим пребывания в стране.
После этого пришли солдаты и отвели меня в СИЗО КГБ. Там меня неоднократно водили на допросы, где присутствовали разные адвокаты. Допросы снимали на видео, где я уже повторял заученный текст. Спустя две недели начали приходить первые письма от моей девушки и одно письмо от матери.
25 мая ко мне пришли в камеру и сказали с бумагами на выход. Завели в кабинет, где дали заранее подготовленные ответы на вопросы телевизионщиков из «ОНТ». Дали время выучить ответы — и 28 мая приехали люди с телеканала «ОНТ» и произвели запись. Просили сказать так: «Я, Дудников Егор, известный как Злойбэт. Вы лохи, балаболы, я разочарован в вас и я сотрудничаю со следствием».
После этого меня отвели в камеру, а в понедельник 31 мая перевели в СИЗО на Володарского.
В СИЗО КГБ я сидел в одной камере с Виктором Бабарико и Рыгором Костусёвым. Еще был бизнесмен Размус. Правда, его потом убрали. Отношения с сокамерниками хорошие, стали они мне чуть ли не дедушками, подучил белорусский язык.
Я только озвучивал видеоролики, тексты давал Диз — администратор телеграм-канала. Это делал за вознаграждение. Аудиосообщения в телеграм-канале «ОГСБ» озвучивал с середины ноября 2020 по май 2021 года. В роликах и сообщениях были призывы выходить на улицу и на прямой физический контакт с сотрудниками правоохранительных органов».
Читайте также:
«Стакан по сравнению с камерой — рай, кайфану в тишине». Политзаключенный Дудников прислал матери письмо из тюрьмы, в котором описал условия на Володарке
Что такое «ОГСБ»? Канал, который белорусские власти признали экстремистским, а впоследствии и террористической организацией. Канал создан россиянином Денисом Хромовым. Сам он живет в Германии. Известен тем, что в 2010-х читал battle-рэп под псевдонимом D1S. Никакого отношения к Беларуси Хромов не имеет, но во время протестов в Минске Денис решил, что белорусы действуют неправильно, и из наблюдателя превратился в косвенного участника — создал радикальный канал и чат.
Провокативный стиль канала был очевиден: так, администраторы публиковали фото охотничьего ружья на фоне национального бело-красно-белого флага с подводкой в духе: «У вас есть оружие, которое вы готовы применить против карателей. Скидывайте фото в наш бот! А также фото любых других устройств, которые могут нанести вред здоровью».
Администраторы и модераторы канала, среди которых, как в последующем оказалось, были сотрудники органов, поощряли участников к активным действиям.
Как оказалось, некоторые белорусы, разочарованные в невозможности остановить беззаконие мирным путем, обращались за советами о дальнейших действиях к Хромову и его анонимным соратникам, которые подсказывали, что следовало бы сделать. За причастность к «ОГСБ» были задержаны десятки белорусов, включая Егора Дудникова.
Ему предъявлены обвинения по двум статьям (отметим, что статьи 342 УК, по которой его задерживали, в обвинении нет):
- Призывы к действиям, направленным на причинение вреда национальной безопасности Республики Беларусь — ч. 3 ст. 361 УК, наказывается лишением свободы от 2 до 7 лет;
- разжигание социальной вражды в отношении силовиков (в Беларуси силовики с 2020 года считают себя отдельной социальной группой) — ч. 3 ст. 130 УК, наказывается лишением свободы от 5 до 12 лет.
Дело будет рассматривать судья Сергей Хрипач, уже известный судами над политзаключенными: он приговорил к 10 годам колонии Александра Троцкого. Согласно обвинению, Троцкий наехал 12 августа на своей машине на ногу сотрудника ГАИ. В тот вечер возле стелы автомобиль Александра остановили вооруженные люди, когда он отказался выходить из машины, то выбили стекла, достали его из салона и сильно избили. С черепно-мозговой травмой под конвоем и в наручниках он провел в больнице три недели. Затем Александра перевели в СИЗО-1 по уголовному делу за насилие в отношении милиционера (ст. 364 УК). Но перед передачей дела в прокуратуру следователи переквалифицировали обвинение на более жесткое — покушение на убийство сотрудника органов внутренних дел. Также судья Хрипач известен тем, что рассматривал громкое «дело 17» о незаконном распространении наркотиков.
