Большой популярностью пользовалась идея силового свержения правящего режима в Беларуси.
Ответом на этот запрос политизированной общественности стало появление в Объединенном переходном кабинете, созданном Светланой Тихановской, двух силовиков (из четырех членов). Особенно большой резонанс вызвало назначение ответственным за оборону бывшего военнослужащего, подполковника Валерия Сахащика, набравшего в последнее время популярность.
Очевидно, что ставка на силу стала сегодня доминантным трендом в оппозиционной среде. И причина этого явления понятна.
Мирные методы влияния на перемены в стране не работают и их просто невозможно применить. Все легальные механизмы политической борьбы ликвидировали. Власти просто не оставляют обществу других вариантов.
Также это реакция на массовые политические репрессии, которые не прекращаются, а приобретают новые черты. Отчаяние, несправедливость, бессилие перед беззаконием совершенно естественно порождают жажду мести. И эта жестокость нарастает с обоих политических флангов. Такое предчувствие гражданской войны.
Причем культ силового сценария ориентирован не только в будущее, но и в прошлое, в 2020 год. В социальных сетях стал популярным вывод, что, мол, тактика мирного протеста была ошибкой.
Еще одна причина таких настроений заключается в том, что в 2020 году в политическую жизнь вступила значительная часть людей, которые ранее политикой не интересовались. Они плохо понимают природу политических процессов и легко поддаются на сценарии простых решений сложных проблем. Таким простым решением им кажется силовое свержение режима Лукашенко.
Наконец, война в Украине повысила спрос на силовые способы борьбы. А появление в украинских вооруженных силах подразделений белорусских добровольцев вообще вызвало эйфорию в политизированной части оппозиционного электората.
Энтузиазм поклонников силового сценария немного удивляет. Мол, вот, наконец нашли волшебную палочку, панацею — и режим будет свергнут.
Поскольку будущее никому не известно, то нельзя исключать ни одного варианта. Все возможно. Однако в этом очевидном акценте на силовые способы борьбы есть и негативная сторона.
Во-первых, это утопичность самой идеи силового свержения власти Лукашенко в современных белорусских условиях. В политике нет ничего опаснее, чем иллюзии. Разговоры о создании какой-то белорусской армии за пределами страны — это несерьезно.
Во-вторых, милитаристская риторика отпугнет от оппозиции значительную часть публики, которая ранее ей сочувствовала. Народ боится гражданской войны, это естественный инстинкт самосохранения. И, выбирая между гражданской войной и режимом Лукашенко, большинство белорусов, наверное, выберет лукашенковскую диктатуру.
В-третьих, такие разговоры помогают власти развенчать идею мирного протеста. Главный конструкт государственной пропаганды в течение двух лет заключается в том, что в 2020 году была попытка насильственного мятежа. По БТ постоянно показывают картинки каких-то эпизодов силового столкновения демонстрантов с ОМОНом, подробно освещают судебные процессы, в которых людей обвиняют в насилии («террористическая группа Автуховича», «заговор» Зенковича, Федуты и др.). А тут и выдумывать ничего не надо: бери и показывай фрагменты Вильнюсской конференции с рассуждениями о гражданской войне, насильственном свержении режима. Это ужесточит репрессии, суды начнут выносить смертные приговоры.
В-четвертых, ставка на силу ставит впросак западных партнеров. Одно дело — помогать стремлению белорусского народа к свободе в рамках демократических механизмов, и совсем другое — поддерживать силовой вариант прихода оппозиции к власти. Это плохо сочетается с европейскими ценностями и представлениями о демократии.
