Фото: АР
Сентября 2016 года, стадион «Борисов-Арена». Игра между футбольными сборными Беларуси и Франции. Огромное море людей в белом — тогда белорусская команда только получила свою новую форму, и в знак поддержки спортсменов на место каждого из зрителей положили по соответствующей белой майке. «Погоня» на одной из трибун, выступление NaviBand на стадионе и необычайно сильное ощущение единения, что охватывало, кажется, всех и каждого, что способствовало и результату — нулевой ничьи. Такой результат сегодняшнему белорусскому футболу и не снился.
Мне казалось, что это сказка. Такой нереальный мир, полный любви и единения.
Билет на тот матч мне презентовал друг-священник, он и до сих пор служит в одном из минских храмов. Читаю на днях его ответы на вопросы прихожан (точнее, прихожанок — большая часть православных у нас принадлежат к женскому полу). И вижу совет не волноваться за безопасность белорусов во время нынешней войны, так как «Республика Беларусь — стратегический союзник Российской Федерации» и «Вооруженные Силы РФ не покинут наш народ в случае нападения на нашу страну».
Структура, к которой принадлежит мой друг, — я о Русской Православной Церкви — с самых первых дней протестов 2020 года не сделала ничего, чтобы поддержать жертв. Все немногочисленные жесты солидарности от церковных людей были именно жестами со стороны людей, а не системы, сохранившие в себе человечность в атмосфере взаимных обид и замкнутости, которых так много в той церкви.
Церковь не учила своих прихожан писать письма узникам, стоять в очередях, чтобы отнести им бандероли, и посещать суды, чтобы хотя бы глазами найти того, кто страдает за тебя и твою свободу, и хотя бы взглядом передать немного своей любви. Она в лицах тех, кого вырастила до кончиков ногтей, учила свою паству другому — потому, что дело христианина — молитва, а не эта ваша политика. Якобы это Бог виноват в том, что белорусов пытали и продолжают пытать. И спустя полтора года, когда первые ракеты полетели на украинскую землю, Русская Церковь проявила не больше солидарности с людьми. А проявляли ли ее как-то те белорусские футболисты, что позже выходили на поле «Борисов-Арены» в мире, который оказался совсем не сказочным?
Даже если наши близкие не боролись на поле боя, мы также могли кого-то потерять в этой войне, и мои истории здесь не что-то уникальное. Родителей, смотрящих пропагандистские каналы и не верящих в зверства в Буче и Ирпени, в бомбежки Харькова и Мариуполя. Родных и друзей, что стыдливо (и хорошо, если стыдливо!) просят сменить тему, когда заводишь разговор о войне. Близких людей, отстаивающих перед тобой право оккупантов быть оккупантами и право фашизма существовать в Европе 21 века, ищут для этого самые изысканные аргументы и забывают про простые правила: брать что-то, что принадлежит другому, — зло, обижать слабого — зло, и нет такой цели, что оправдывало бы средства.
Я не говорю сейчас о тех, кто сам, собственными руками, глазами, делами активно способствует тому, чтобы на многострадальной Украине лилась кровь. Как относиться к ним, каждый определяет сам — хотя не тогда ли испытывается настоящая человечность, когда доходишь до последнего предела?
Я скорее о тех, с которыми мы шли вместе какой-то промежуток времени и которые вдруг предстали перед нами людьми с другой планеты. Да нет, мир на самом деле не изменился. И те черты, что сейчас у них кажутся дикими, были у них и раньше — кстати, если покопаться, можно и у себя иногда найти что-то неприглядное, что проявилось в настоящее время, не так ли? Сверхтяжелые события, к которым мы не были готовы — а к пандемии, репрессиям и войне под боком мы точно не были готовы — обостряют не только хорошее. Но тому, кому не больно, конечно, жить проще.
Молчание — безусловный изъян. И то, что Беларусь стала соучастницей войны, мы получили через молчание в прежнее время, то молчание, что выковало лукашенковский режим, который дал плацдарм для атаки на Украину. И поэтому стоило бы начинать с себя и окружающих разрушать это молчание: разоблачать публичных личностей, что могли бы повлиять на события и позвать людей за собой вместо того, чтобы постить модные образы, да и самим выражать несогласие с системой каждый возможный раз, ведь на этой системе лежит вина за украинскую кровь, да и враг у нас с украинцами один — путинизм. Не сдавай деньги на поборы для системы, помогай тем, кто от нее страдает — и будет ли у тебя время ненавидеть тех, кто не делает то же самое? Берегись, чтобы не стать тем, кто только разносит ненависть, а сам не делает ничего, чтобы стало лучше.
Но, конечно, такой рецепт подойдет не каждому. Поэтому просто помним, что война когда-то закончится и нам дальше жить вместе — вместе с теми, кого сейчас так трудно принять. Помним о том хорошем, что вас некогда связывало, ведь оно никуда не делось и, как раньше, имеет свою ценность, как и каждый день жизни. Рассказываем о правде тем, к кому она еще не достучалась, и относимся к их границам с уважением — ведь смириться с происходящим и даже просто это признать способен не каждый.
Наконец, иногда стоит просто дать другому жить своей жизнью. Даже если знаешь, что лицемерие будет подтачивать твоего ближнего изнутри (а с настоящим лицемерием иначе и не бывает). В конце концов, самое большое проявление любви к другому человеку — дать ему свободу и принять его любым. Вот и все.
Это идеал, к которому следует стремиться.
