Среди тех, кто, ушел в мир иной, есть люди, физическое отсутствие которых, независимо от давности, не мешает чувствовать, что они рядом, — разговаривать с ними, советоваться, измерять нынешние события их опытом, в том или ином воплощении прошедшем тяжелое испытание совестью.
Прежде всего, разумеется, это родители. И, видимо, наравне с ними — старше твои друзья. Вернее те, кто одарил тебя дружбой — либо на протяжении жизни, либо на склоне своих лет.
«…С неизменной — действительно родительской — любовью…» — такую надпись оставил мне Александр Дракохруст на своей первой книге воспоминаний «Что было, то — было», изданной в 2006 году. В 2008-м под тем же названием вышло продолжение. По сути — это одна книга. Сегодня она вновь на столе.
Сегодня, когда пишу эти строки, 14 ноября — шесть лет как Александра Дракохруста нет. Но — есть.
…«Тяжелая, — пошутил он, как бы взвешивая на ладони, — аж двести экземпляров!»
Припомнилась история, случившаяся с Александром Блоком в голодном и холодном Петрограде. Ее поведал известный в прошлом веке литератор и рассказчик Ираклий Андронников. В тот петроградский день был страшный мороз, на лекцию Блока, о которой было широко объявлено, пришел всего один человек. Согревая дыханием пальцы, Блок почти три часа читал лекцию единственному слушателю.
Сегодня в той истории удивляет не столько Блок, сколько человек, который три часа слушал. Для чего, конечно, надо было быть Блоком…
Можно, конечно, понять литераторов, которым хочется, чтобы их произведения прочитало как можно больше людей. Но есть литераторы, для которых вот это только и важно.
Одновременно с книгой Александра Дракохруста вышли мемуары другого, достаточно известного, белорусского литератора. Почти целиком посвященные собственной персоне. Остальным участникам исторической драмы, которая развернулась на рубеже веков, отведена роль статистов, а некоторые из них введены в книгу разве что для сведения счетов. Особенно удивляют страницы, на которых печатаются всяческие резолюции, постановления и факсимиле документов, авторство которых отмечено печатью уязвленного гения. Ну как не умилиться почтовому уведомлению о том, что телеграмма, посланная автором, дошла до адресата, который живет в Кремле и фамилия которого — Горбачев!
И все это почему-то называется исторической правдой.
Сегодня в то, что принято считать мемуаристикой, втянуто довольно значительное число современников. Как правило, посредством газет, журналов и интернета, который, так сказать, по «тиражам» далеко превосходит упомянутые «двести экземпляров». Но читаешь отдельные мемуары и вместе с любопытством ощущаешь стыд. Стыд за дележ исторического пирога, за место в несостоявшемся пантеоне славы, за то же сведение счетов, из-за чего отходит на второй план, если не исчезает вовсе, столь необходимый всем нам большой Счет Истории.
Между тем, мемуары, как никакой другой жанр, требуют от автора исповедальной искренности, мужества и самоотрицания, в том числе от искушения возвести себя любимого на исторический пьедестал. И все это абсолютно не зависит от количества экземпляров.
Было бы хорошо, если б иные литераторы, которые уходят в политику, или политики, которые становятся литераторами, всегда брали за образец быковскую «Долгую дорогу домой» и «На выспе ўспамінаў» («На острове воспоминаний») Валентина Тараса…
«Что было, то — было» Александра Дракохруста — в том же ряду. Вероятно, последняя на сегодня книга в художественной белорусской мемуаристике.
Четыре эпохи сошлись в книге: сталинская, с ее ГУЛАГом и испытаниями антифашистской войной, хрущевская «оттепель» с переходом в антисталинизм шестидесятников, горбачевская перестройка, перешедшая в ельцинский прорыв, путинская реставрация и заслонившее историческую перспективу лукашенковское всевластие…
При всем различии темпераментов, таланта, исторического материала и жизненного опыта упомянутых писателей их объединяет не только фактическая принадлежность к одному поколению, бескорыстная дружба и духовная близость, но и безжалостное, прежде всего к самим себе, требовательное постижение правды. Не истины — претензии на нее свойственны людям мелким и самовлюбленным — но правды. Через ошибки и заблуждения, через достижения и потери, через раны, смерти и боль…
«…Состарившись и став опытнее, — пишет Александр Дракохруст, — мы убеждаемся: всё (или почти всё) уже было, было — пусть в другие эпохи, в других условиях, на другом уровне, в других декорациях…»
«И повторится все как встарь…» — вновь вспоминается Блок.
Печальное наблюдение. Особенно печальное, щемящее и тревожное теперь.
Но таится в нем напоминание: всё, чем живет и дышит человек в разные времена, сохраняется не только памятью, но и мужественным, иногда драматическим, неприятием лжи.
Только тогда прожитое и пережитое, что ушло, казалось бы, в небытие, будет частью жизни и стремления жить дальше.
Еще и потому — будет.
