Фото: Спутник
Мама Андрея, Анна Павловна, рассказывает, что у сына слезы навернулись, когда его привели на свидание. Ему не сказали, куда ведут, встреча с мамой была для него неожиданностью.
В Могилеве дают свидание на два часа, а не на один, как на Володарке.
Скурко держится нормально, правда, у него появились мешки под глазами. Инсулин ему колют в камере.
В камере сидит 16 человек, нары двухярусные, а не трехярусные, как на Володарке.
При выезде из СИЗО №1 Андрею наконец отдали книги, переданные супругой, которые хранили и не отдавали долгое время.
В Могилев узников везли поездом.
По совпадению, в камере в Могилеве нашлись третий и четвертый тома «Войны и мира», которые он не успел перечитать на Володарке.
Скурко очень рад, что продолжают выходить белорусские издания, что создаются белорусские комиксы, публикуются его детские стихи на белорусском языке. «Этот срок мне был дан, чтобы запланировать несколько книг», — шутит он.
Андрей Скурко — выдающийся белорусский журналист и литератор, редактор «Нашай Нівы», один из нескольких тысяч политзаключенных.
Поддержите Андрея и Егора письмами и денежными переводами (в отличие от Володарки, в СТ-4 их можно посылать и через интернет-банкинг):
СТ-4, Могилев, ул. Крупской, 99А, 212011.
Скурко Андрею Геннадьевичу,
Мартиновичу Егору Александровичу.
«Не стоит тратить ни одной минуты на ненависть». Дошло письмо Скурко, написанное в вечер того дня, когда прокурор озвучил срок
«На первом месте из концертов — «Океан Эльзы». Что пишет из заключения Егор Мартинович
