«Я получилась неожиданно. Маме было 43, папе 49»
— Я родилась, когда сестре был 21 год, а маме — 43.
Папа был еще старше, ему исполнилось 49. Он был высокий, спортивного телосложения, подвижный, любил играть в футбол, волейбол, его годы ему никто не давал. Мама тоже выглядела моложе своих лет, любила походы с палатками, занималась индийскими танцами… Я помню, на свадьбе сестры Даши они выглядели как сестры — мама была в длинном красном платье, с красивой прической. Ей тогда было 48, а мне она казалась принцессой из сказки. Я очень гордилась, что моя мама такая красивая, всегда повторяла это в детском саду, и со мной никогда никто не спорил — ни подруги, ни воспитатели.
Когда я родилась, моя сестра уже училась в университете в Минске, и я в младенчестве иногда спрашивала у мамы: «Почему у нас с Дашей такая большая разница в возрасте? Почему вы не родили меня раньше?» Она шутила, что сначала надо было одну дочь растить, а потом заниматься другой.
То, что я «получилось неожиданно», мама сказала мне позже, когда я закончила школу. Папы уже не было: он скоропостижно скончался в 56 лет. Пришел с работы, поужинал, сел на диван, сказал: «Что-то мне нехорошо», — и все. Оторвался тромб.
Мама после его смерти как-то сразу постарела. Практически не красилась, перестала носить обувь на каблуках. И когда я пошла в школу, то впервые услышала за спиной: «Таню привела бабушка». Помню, я скорее удивилась, чем обиделась. Ведь это же моя мама, какая она вам бабушка!
Впрочем, я была самостоятельная девочка, и мама вскоре перестала водить меня в школу, а переключилась на воспитание внуков.
У сестры родились два сына, хотя она очень хотела девочку. И я заметила, что мама постепенно переводит на Дашу такие вещи, как выбор одежды для меня или решение, ходить ли в какой-то кружок. Раньше я думала, что так мама утешает сестру, у которой нет дочери. Сейчас мне кажется, что ей в силу возраста уже было трудно самостоятельно что-то решать. Я очень люблю мою маму и часто думаю: что, если бы папа не ушел так рано? Моя мама, наверное, не превратилась бы в «бабушку» так скоро.
«Я не мог оставить маму одну. Сейчас мне 34, а своей семьи нет»
— Мама родила меня «для себя», без мужа. Ей было тогда 42 года. Она жила с бабушкой, своей мамой. Точнее, мы все жили втроем в бабушкиной однокомнатной квартире.
В детстве я часто болел. Наверное, меня слишком тепло одевали, чтобы я не простудился, а я бегал по улице расстегнут, потому что мне все время было жарко… Мама работала на книжной базе, у нас дома было много книг. И это было классно — когда температура невысокая, но в школу не пускают, можно читать сколько захочешь, а мама с бабушкой наперебой спрашивают, что мне приготовить поесть.
Я их очень любил, моих мамочку и бабушку, часто говорил им это, обнимал — но только дома. Проявлять такие чувства на людях я стеснялся. А когда подрос, вообще стал стесняться своей мамы.
Бабушки с нами тогда уже не было, она умерла, когда я был в 8-м классе. Самый тот возраст, когда хочется быть самостоятельным и независимым.
Раньше я говорил друзьям, что мне надоели «эти бабы», что поеду поступать в техникум в другой город и буду жить в общежитии. В однушке действительно было тесно и неудобно. Но потом мама упросила меня поступать учиться в нашем городе, не хотела быть одна.
А еще я влюбился. Нам было по 16 лет, и мы со Светланой собирались пожениться, как только нам стукнет по 18. И мама не была против этих отношений. Или, может, знала о планах Светиных родителей, поэтому не волновалась. Короче, через полгода Светлана с родителями переехала в Израиль. Мы переписывались, и вообще не скажу, чтобы разлука для нас стала большой драмой: все равно до 18 еще два года, а там как-то будет… Постепенно переписка угасла, чувства тоже.
Я закончил техникум, поступил учиться в вуз, но через год бросил — стало неинтересно. Нашлись другие дела — я занялся предпринимательством, накопил немного денег, мы обменяли нашу маленькую квартиру на «двушку». Жили с мамой в разных комнатах, но оставить ее совсем я не мог — у нее начали болеть ноги, врачи дали инвалидность, весь дом и хозяйство — сходить в магазин, приготовить кушать — легли на меня.
Когда мне исполнилось 30, мама начала активно агитировать меня жениться. Но я чувствовал, что не могу привести женщину в квартиру к бессильной маме, и бросить маму не могу. Завести роман тоже не получалось: мама мне все время звонила, где я, с кем я, говорила, что скучает.
В прошлом году она умерла от онкологии. Мне уже 34. Я очень остро понимаю: если заводить семью, то только сейчас. Ведь дальше будет поздно — мы станем родителями поздно, и детям придется ухаживать за нами, а не жить собственной жизнью.
«Я читала, что поздние дети более способны, и это меня утешало»
— Мама всегда говорила, что родила меня от большой любви. Ей тогда было 40, а у отца была своя семья. Но нас с мамой он не бросил — я ношу его фамилию, он часто приходил к нам и помогал маме меня растить, когда я была маленькая.
А когда я заканчивала школу, он с семьей уехал за границу — его пригласили на работу. Помочь материально, как я понимаю, он возможности не имел, и мы с мамой все мое детство и юность прожили в общежитии. Хотя у «законной» семьи была своя трехкомнатная квартира, и я завидовала папиному сыну, что у него есть своя комната, а у нас даже кухня общая на целый этаж.
Того, что у меня какая-то необычная жизненная ситуация, я очень остро не осознавала где-то до 5-го класса. А тогда я услышала от одноклассниц, что они не хотят со мной дружить, так как у меня «старая мама». А еще потому, что мы «бедные» и я не могу пригласить всех одноклассников на день рождения в нашу комнату в общежитии.
Мама прекрасно понимала мои проблемы: устраивала мне день рождения в кафе или организовывала походы в кино или театр. Она старалась, я ей очень за это благодарна — особенно сейчас, когда понимаю, как трудно было откладывать деньги с зарплаты, на которую мы жили вдвоем, на эти развлечения.
Но в школе мне было сложно. Я постоянно чувствовала какое-то презрение со стороны одноклассников, и поэтому старалась заслужить их уважение: давала списывать, проверяла подругам сочинения, ведь по языкам у меня было «отлично». Бывало и такое, за что мне теперь стыдно: перед одноклассниками я иногда насмехалась над мамой, называла ее «моя старуха», и считала, что она передо мной виновата — не сумела создать нормальную семью, родила меня поздно, не настаивала, чтобы отец обеспечил нас жильем, и так далее.
В старших классах я начала много читать литературы о поздних детях. Там писали, что дети, рожденные после 35, более способны, менее конфликтны, и это меня как-то примирило с действительностью. Сейчас маме 75, мне уже почти 36, и я ее очень люблю, очень уважаю ее личный выбор, искренне благодарна за ее старания — а она делала все, чтобы я не была в чем-то обделенной по сравнению с другими.
Видимо, глубоко в душе я боялась повторить ее судьбу, поэтому замуж вышла рано, в 19 лет. Практически за такого же подростка, как я сама, и семейная жизнь у нас не сложилась. Детей родить мы не успели и через полтора года разошлись. Сейчас у меня второй брак, муж на 7 лет старше меня, мы живем в квартире, которая досталась ему в наследство от бабушки. Сын учится во втором классе. Моя мама живет вместе с нами, иногда с ней бывает нелегко — она по-прежнему романтичная идеалистка, а я чувствую себя куда более «приземленной». Но мы такие, какие есть, и стараемся это принять, раз уж жизнь так сложилась.
Читайте также:
Дети растут более здоровыми и умными, когда привязаны не только к маме, но и к папе — исследования
Съедут от родителей позже, многозадачные и творческие. Что социологи говорят о нынешних детях
